Современный алкоголизм в СССР

Когда умолкли грозы гражданской войны, ушли лишения голод­ного и холодного существования, народ вздохнул легче, и он опять потянулся к тому соблазнительному дурману, с которым он сжился на протяжении долгих лет и который он не успел забыть.Возвра­тились в СССР южные винодельческие районы, которые были отторг­нуты, появилисьхлебныеизлишки на самогон, снятзапрет,были допущены в продажу виноградные вина, слабые наливки и пиво, по­явился НЭП… И алкоголь — льстивый, коварный —стал опять забирать народ в свой плен. Под знакомыми всем желто-зелеными вывесками гостеприимно открыли свои дверирестораны,трактиры,пивные.. В окнах магазинов заиграли разноцветными красками стройные ряды бутылок с «слабыми» напитками. На улицах появились пьяные — шатающиеся, с мутным взглядом, с бессвязной речью… Детивначале смотрели на них с изумлением и спрашивали взрослых: «что с ними». Потому что дети, выросшие среди лишений войны и в обстановке революционного подвига народа, дети, не видавшие в своей жизни пьяных не знали, что такое пьяный.Теперьдетиэтоузнали.Ввинных магазинах стали устанавливатьсяочередизаполучением спиртных напитков. Особенно «отличилась» Москва в пасхальные дни 1925 г., когда было продано здесь около 2 миллионов бутылок разных спирт­ных напитков:

«На улицах появилось много пьяных. Милиция штрафовала за появление в нетрезвом виде на улице и дляпротрезвленияувозилапьяныхвмилицей­ские участки. За воскресный и понедельничный дни во всехотделенияхмили­ции перебывало около 3.000пьяных.Наложено штрафовнанесколькотысяч рублей за дебош, пьянство и хулиганство.

Милиция зарегистрировала несколько десятков пьяных избиений, драк, несколько отравлений алкоголем. Несколько детей, оставшись без присмотра ро­дителей, сильно пострадали от падения из окон, с лестниц. Более 20 человек умерло от злоупотребления спиртными напитками. Зарегистрировано несколько десятков случаев острых желудочных заболеваний». («Рабоч. Газ.», № 90 — 1925 г.). В дни получек пивные и трактиры стали заполняться трудя­щимися. В газетах описывались и описываются бытовые сценки, где плачут женщины, поджидающие из пивных своих мужей, нередко оставляющих там всю свою получку.

«Визжит гармоника, хлопают пробки. Пьянка идет целыми цехами. В одном углу гуляет «котельная», в другом — «мартеновский». Шум, драки. А на улице две очереди. Одна — мужская — ждет освобождения столиков, другая женская — ждет выхода пьяных мужей» («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).

Или корреспондент с Кольчугинского завода сообщает:

«В те дни, когда производится дачка (так называют кольчугинцы получку), в Кольчугине буйно. На базарной площади густо насели «Азвин», «Конкордия», «Винсиндикат» — пять-шесть винных лавок.

— Куда ни плюнь, — везде вывеска с летящей на крыльях бочкой. — Так на этих крыльях вся «дачка» в трубу и вылетает, — жалуютсяженыкольчугинцев.

Вечером по улице пройти нельзя: драки и поножовщина».

(«Рабочая Газета», № 283—1925 г.).

Пьянство растет и расползается по всему необъятному простору нашего Союза. «Спиртной поток грозит затопить ростки новой жизни». Из деревень и городов, с рудников и промыслов, с фабрик и заводов идут тревожные вести о грозном нашествии «зеленого змия». Напри­мер, рабкор Дулевского завода, Московской губернии, сообщает:

«Здоровоработает завод:внекоторыхцехах производительность труда

выше довоенной. Несколько отстает зарплата, но все же двигается вперед: теперь первыйразряд получает 12 р. 60 к.,араньше8р.- Материальноеположение рабочего также улучшается. То же и на культурном фронте: и клуб есть, и театр, библиотека-читальня, и кино, и спортплощадка, и парк, и… да разве все перечтешь!

Через все эти учреждения жадно впитывает в себя рабочий новые знания.

только в одном месте старое заедает, большой прорыв культурного фронта чувствуется: «зеленый змий» расширяет свои владения на нашем заводе. Бойко торгует наш кооператив этим «змием», редко, но все же бывает, что и в кредит отпускает — парк превращается в открытую пивную, подчас и в столовке нелегально «осушают»,

А от него, «зеленого змия», и все качества: драки стали вещью обыденной-

повседневной, хулиганство сильно развивается, иногда дело доходит до поножовщины и т. д. Появились опять и профессиональные пьяницы. Тащат все из дома и пропивают.Хуже всего, конечно, это явление отражается на матери-работнице и семье.

Необходимо ячейкам РКП (б) и РЛКСМ, а также ФЗУ взяться по-настоящему за изживание этогоявления, а то как бы «зеленыйзмий»незахлестнул

молодые побеги нового быта».(«Правда», № 141- 1925 г.).

Из деревнипишут,чтотам«на почве поголовного пьянства происходят безнаказанное хулиганство, поножовщина, убийства «по пьяному делу».

Доктор Мендельсон сообщаетследующие цифры роста алкоголизма в Ленинграде:

«В течение 1922 года арестовано было милицией 2058 пьяных, а в 1923 г. — уже 6001 человек, т.- е. почти в 3 раза больше. Мест изготовления самогона обнаружено было в 1922 г. — 598, а 1923 г.— 4186, т.- е. в 7 раз больше. Питейных заведений в Ленинграде было в 1922 г.—480, а в 1923 г.—758 (сюда входят пивные лавки, рестораны, трактиры и виноторговли). Пива приходилось на душу город­ского населения в 1921 г. 36,5 бутылок, а в 1923 г.—65,7 бутыл.».(«Вестник Современной Медицины», № 3—1925 г.).

В Москвеза1924г. былоарестовано 30.000 граждан за по­явление в нетрезвом виде в общественных местах.

Государственные винокуренные заводы выпустили с1октября 1924г.по1октября1925 г. спирта в 20 раз меньше, чем выпускалосьв последние довоенные годы. Поэтому пьянство теперь шло и росло, главным образом, за счет пива и особенно самогонки. Пивоваренные заводы продолжают увеличивать с каждым годом ко­личество выпускаемого пива. Например, Московский Хамовнический, пивоваренныйзавод перешагнул уже довоенную выработку. Всюду пиво, пивоипиво… Оно считается в народе полезным напитком,«квасом», ноот этого «кваса» пьяный гулстоит в пивных;вве­черние часы и до самого закрытия торговли ни один столик в пив­ной не бывает свободным.

«Пивные растут, как грибы после хорошего теплого дождя, — говорит в своейкорреспонденции В. А. Поссе. — Библиотекам, избам-читальнямидругимкуль­турно-просветительным учреждениям за ними не угнаться. Больше всего пивных в столицах, но и провинциястараетсянеотставать.Взятьхотя бы скромную на видКострому… Зашелякак-то вечером, в будни, в ресторан «Ялта». Зала была полна рабочими. Решительно все пьют пиво, и как пьют! За столик рядом со мной уселись двое юношей исразу потребовали полдюжины пива. Половойраскупорил 6 бутылок.

—Качай! — молодцевато говорит один из юношей. Другой залпом выпивает 1/3стакана и, отставляя пустую бутылку, гордо заявляет:

—Раз — готово!

Через 10 минут все шесть бутылок были «готовы»Половой откупоривает новую полдюжину, к выкачиваниюкоторойприглашаетсядевица вплаточке похожаянафабричнуюработницу.Задругимстоликом,сзадименя,кто-то «давится».

Выхожу из ресторана. На улице пусто, но в окна многочисленных пивныхвидны фуражки, шапки и платочки вокруг пивных батарей…

От деревенских женщин и девушек постоянно приходится слышать жалобы,что нет житья от озорства пьяных парнейиподростков.Неправильновинить один самогон. Самогон иногда вытесняется пивом, иногда вызывается пивом.

—Не было у нассамогона, — говорилимне водномрабочемпоселке,— а появились пивные и винные лавки — потребовался и самогон».

(«Известия СССР и ВЦИК», № 2881923 г.).

Пивное пьянство всюду растет. Недаром рабочие многих горо­дов недавно выносили резолюции о закрытии пивных в своих райо­нах. В Москве при выборах в Совет на многих фабриках и заво­дах рабочими давалисьнаказы своим депутатам о борьбе с пивом.

Пиво появилось даже и там, где ему совершенно не должно быть места. Например, в буфетах рабочих клубов нередко продают пиво. «Бывает и так, что пивная иной раз приходит в клуб… и украшает статистику клубной посещаемости» (из речи т. Троцкого на совещании клубных работников 17 июня 1924 г.). Случается слышать и читать даже о дебошах и пьянках, иногда происходящих в клубах, где производится продажа пива. В рабочих столовых также всюду имеется пиво, и, например, один корреспондент с большой подмосковной фабрики даже жалуется, что в столовой ничего, кроме пива, нельзя получить («Рабочая Москва», № 189—1923 г.), «а в клубе, — пишет он,— пьянство, ругань». «Вечерами рабочая столовая превращается в кабак»—жалуется другой рабкор («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).

«В последнее время из столовой Московского Союза Потребительских Обществ, по ул. Толстого, стали частенько выводить пьяных под руки. Все это потому, что в столовой пиво подается в неограниченном количестве, а некоторые приносятссобой «русскую горькую»

(«Рабочая Москва», № 213—1925 г.).

Но все побивает самогон. Самогонное море широкой волной разливается в нашей стране, зеленый туман самогонных паров оку­тывает наши города и особенно деревни.

«Самогонный потоп

Заливает—льет, Льет потоп

И не хочет кончиться».

(В. Маяковский).

Ядовитыеисмрадныепотокисамогонногопотопапоголовно захлестываютнашидеревни.Вдеревне варят самогон чуть ли не в каждойхате,а ужпьют-то его в каждой хате. Если не варят самогон сами, то всегда его можно получить у «тайного» торговца-самогонщика, который тоже имеется в каждой деревне. Самогонные заводы даже кое-где образовывают объединения.Например, в Том­ской губернии 17% деревень образовали нечто в роде «трестов». Способ приготовления самогонки несложен, в деревне теперь его каждый знает. «Мы теперь все стали инженерами…хотя бы и на винный завод»,шутливо говорил мне один крестьянин. Из 1 пуда муки и ? ф. дрожжей (можно взять и хмель) получается около 1-го ведра самогоннойсивухикрепостью приблизительно в 25 градусов. Первые порции перегоняемойизперебродившегохлебного сусла алкогольной жидкости дают самыйкрепкийспирт — «первач»или «горючка»(горит),втораяпорция — «вторяк» — послабееитретья — «третьяк» — еще слабее, так что общая смесь составляет алкогольный напиток крепостью в 25 градусов.

Бутылка такой сивухи обходится самогонщику в 15—20 коп., а в некоторых случаях и дешевле. Понятно, что в деревне, где особенно глубоко засели корни пьянства, где пьяным разгулом сопровождаются свадьбы, «престолы» и пр., где выпивка считается вообще делом необходимым и в работе полезным, — там упиваются этим дешевым напитком и восторгаются его «градусами».

Деревня поставляет дешевый самогон и на фабрики и в город.

б)Послевыпуска40°очищенноговина.

Несмотря на то, что органы Управления в СССР ведут энергичную борьбу с самогонщиной, ищут самогонщиков, следят за ними, делаютобыски, составляют протоколы, несмотря на то, что закон строгокарает самогонщиков, несмотря на то,чтовсюдуведется, противосамогонная агитация — самогонщина растет и ширится.

В 1923-м году было отобрано по СССР при обысках 54000 самогонных аппаратов, а в 1924 г. — 74.000 аппаратов (а всех обнаруженных случаев самогонокурения было в 1924 году 275.000). Самогон гонят не только дома, в риге, на гумне, но и в лесах, чтобы укрыться от любопытного глаза соседа или от зоркого глаза милиции. Предпо­лагается, что в 1925 году в работе находилось не менее одного миллиона аппаратов. Когда Председателя Совнаркома СССР т. Рыкова спросили на учительском съезде в Москве, в январе 1925 г.: «Почему правительство продает спиртные напитки»? т. Рыков ответил:

«Что мы сейчас имеем? Деревня в целом ряде мест превращается в винокуренные заводы, снабжающие самогоном города. У меня здесь имеется ряд за­писок, спрашивающих,какможноназватькрестьянина,неимеющего ни ло­шади, ни хозяйства, а только один самогонныйаппарат. Я думаю, что он дол­жен называться фабрикантом или заводчиком.Длятого, чтобы этого не было, пока мы не можем искоренить всякоепотреблениеводки,лучшедавать ее от государства. Думать, что крестьянин с его суевериями, предрассудками, безграмотностью и проч. сам откажется от потреблениясамогона,это значит не счи­таться с действительностью.Длятого,чтобыдобитьсяполногоискоренения алкоголя при культурной отсталости населения, при первобытных формах самого хозяйства, необходима громадная борьбаспотреблениемводкивтечение очень длительного периода. И лучше иметь «русскуюгорькую», чем нарождающуюся буржуазию в деревнях, которая, безобразно нарушая законы, истребляя гигантское количество хлеба, удовлетворяет нуждувводке.Когда мы издавали закон, допускающий продажу горькой, то здесьиграли роль не столько доход­ные соображения, скольконевозможностьпринастоящихусловияхпобороть самогонщика исключительно одними административными мерами».

Поэтому правительство СССР выпустило в продажу с 1 октября 1925 г. 40° хлебное очищенное вино, чтобы вытеснить им самогон.

Москва давно не видела такого разгула и «разливанного моря» пьянства, как это было в первые дни после выпуска 40° водки. Отде­ления милиции были переполнены «пострадавшими». В Бюро Скорой Медицинской Помощи беспрерывно звонили с требованием оказать помощь. Газеты печатали грустные списки погибших от отравления.

А в очередях, которые устанавливались за получением 40° водки, шли «веселые» разговоры:

–11 лет ее, подлую, ждали. В этакий день да не разговеться!

—Постоим… За хлебом стояли, за картошкой стояли, а за
ней, матушкой, да не постоять!

—Уж и хороша: так и обжигает…
В провинции — та же картина.

Но, как и следовало ожидать, через несколько дней эта волна массового опьянения схлынула. Хотя очереди у винных магазинов и остались, но они уже были меньше, да и состав их стал другой: тут стояли и стоят по преимуществу шинкари, которые перепродают потом 40° водку по 3 р. — 3 р. 50 к. за бутылку.

Всего в 1925 — 1926-м бюджетном году, т.- е. с 1 октября 1925 г. по 1 октября 1926 г., государственные винокуренные заводы выпу­скают около 20 миллионов ведер водки, что составляет1/5часть того количества водки, которое выпускалось в последние довоенные годы. Доход от них ожидается в 350 миллионов рублей, что рав­няется 1/10 части всех доходных поступлений нашего бюджета. Кроме того, пивоваренные заводы выпускают в том же году 20 миллионов ведер пива. На рынок поступает еще виноградное вино из винодельческих районов. Так как нельзя ожидать быстрого сокращения самогонокурения, то в прибавок к этим «градусам» в народном по­треблении остаются пока еще те многие миллионы ведер самогон­ной сивухи,которые не поддаются точному учёту.

Правда, пьют теперь в общем меньше, чем пили раньше, в до­революционные годы. Современное пьянство, особенно в городах, не имеет того массового и повального характера, каким оно было в царской России. Условия новой жизни и нового быта, сознатель­ный, разумный труд, нормальный отдых, интересы общественной работы, просвещение и доступность культурных развлечений, появившееся чувство собственного достоинства и сознание граждан­ского долга оттолкнули от алкоголя известную часть трудящихся. Однако, надо сознаться, что потребление у нас спиртных на­питков в настоящее время не уменьшается, а растет.

Д-рА.С.Шоломовичдокладывал18-гомая1926 г. в Секции Здравоохранения Моссовета, что в Москве за первые месяцы этого года отмечено уже 38 тысяч алкоголиков, требующих серьез­ного лечения(больше чем за весь 1924 год); 75% рабочих пропивают13%своегожалованья;16%рабочих пропивают все жалованье.Алкоголизмразвиваетсяисреди детей:60% школьников знают крепкие напитки. Были случаи, когда школьники приходили на урокиопьяненными. В других местах дело обстоит не веселей; напротив, в провинции еще больше пьют.

Поэтому, каждый трудящийся, каждый рабочий и крестьянин,
каждый честный гражданин Республики должен рассмотреть истинное лицо алкоголя и должен знать, что он несет народу. Особенно должно знать об этом подрастающее поколение, ибо оно, вступив на смену, будет продолжать и совершенствовать дело своих отцов. Оно должно знать и умело отличать — где его враги и где друзья. Поэтому нам надо посмотреть — что такое алкоголь, как и из чего он добывается, как он действует на человека и на человеческое по­томство, какое значение он имеет в жизни народа, и как можно его побороть. Этими вопросами мы и займемся в следующих главах.