Девочка убила свою младшую сестру, чтобы спасти от изверга-отца
Мосгорсуд приговорил двух шестнадцатилетних школьниц к пяти и шести с половиной годам отбывания в воспитательной колонии. Девочки задушили полуторагодовалого ребенка — младшую сестру одной из них. Но история эта потрясает не только фактом убийства, но и страшной, отчаянной, безысходной, как казалось подросткам, жизнью одной из девочек. Современная сытая, равнодушная к слезам Москва оказалась лишь театральным задником, на фоне которого долгие годы разворачивалась ее семейная драма. В связи с тем, что преступницы несовершеннолетние, их имена и фамилии изменены.
«Вот твое любимое печенье»
В тот день в Москве было на редкость солнечное утро. По улице Амурской в сторону метро «Измайловская» брели две девочки лет по пятнадцать. Одна держала на руках спящего ребенка, другая подозрительно зыркала по сторонам.
— Там тебе будет лучше, поверь мне, — давилась слезами девочка с ребенком на руках. — Там не будет пьяного папы, никто не будет угрожать тебе ножом. Вот твое любимое печенье. Я кладу его тебе в карман.
— У тебя что, крышу снесло? Зачем ей печенье? — отозвалась подруга.
— И вот еще памперсы запасные, — продолжала девочка с ребенком, не обращая внимания на подругу. — Вот смотри, кладу тебе в другой карман.
— Дура! Как она теперь может посмотреть? Да и зачем ей памперсы?
В эту минуту из поля зрения исчез последний прохожий. Зыркающая по сторонам девочка схватила подругу за локоть и затащила за дом № 68, где указала глазами на разбитое окно подвала, находившееся рядом с железной дверью дворницкой.
— Ну все, нам пора идти, — всхлипнула девочка с ребенком на руках и поцеловала его в щеку.
Из-за дома внезапно вышла женщина. Однако она, как и другие прохожие, попавшиеся в то утро подругам, не задержала на них взгляда, прошла мимо…
Заявлений о похищении ребенка не было
29 июня 2008 года дворник дома № 68 по улице Амурской спустился в подвал за инструментом. Отперев железную дверь, он взял метлу, которая стояла тут же у входа, и собрался выйти, но почему-то (почему именно, объяснить он так и не смог) прошел в глубь подвала. Дойдя до разбитого окна, споткнулся обо что-то мягкое, посмотрел под ноги и вздрогнул. На бетонном полу, раскинув руки, лежал полуторагодовалый ребенок. Казалось, он просто крепко спит…
— Наткнувшись на труп ребенка, дворник позвонил в милицию, -рассказывает «Известиям» очевидец событий участковый Роман Рыбкин. — Через десять минут следственная группа была уже на месте. При ребенке были обнаружены новые памперсы, пачка печенья. И больше ничего. Было очевидно, что его бросили в подвал через разбитое окно, что с торца дома. И бросили, судя по всему, уже мертвым.
Позже экспертиза установит, что ребенка задушили его же собственным подгузником. В подвале на бетонном полу он пролежал почти сутки. Было удивительно, что за это время его не обглодали крысы. Чей он? Откуда? У следствия были только вопросы. Тем более что через пару дней стало ясно, что ребенок не из близлежащих домов и даже не из этого района. Надо отдать должное милиционерам, которые добросовестно обошли все квартиры района и нашли свидетеля, обратившего внимание на улице Амурской на двух девочек подросткового возраста с ребенком на руках.
Что было у милиции? Только то, что приблизительный возраст ребенка — 1,5 года плюс-минус месяц и что возможно его похитили две малолетние бродяжки. Но сигнала о похищении ребенка в милицию не поступало. На размещенное на розыскном сайте фото ребенка также никто не откликался. Опера начали пробивать московские роддома и интересоваться девочками, родившимися в конце 2006 года. Приблизительно через месяц на стол следователя легла информация, что в семье Самойловых, проживающих в Преображенском районе, в ноябре 2006 года родилась девочка и до сих пор нет ответа, где она находится. Ее мать в феврале 2008 года лишили родительских прав. Отца на днях задержали за убийство. В семье за старшую осталась 15-летняя Майя, у которой кроме полуторагодовалой сестры есть еще 5-летний брат.
В этот же день оперативник выехал по адресу. Дверь ему открыла пятнадцатилетняя девочка с испуганными глазами. Из-за ее спины выглядывал мальчик лет пяти.
— Где твоя младшая сестра? — спросил опер с ходу.
Майя залилась слезами.
Родителей не выбирают
Майя Самойлова родилась в Ташкенте. В семье, которой врагу не пожелаешь. Мать алкоголичка и наркоманка, не ночует дома. Отец ночами разыскивает ее по всему городу и находит то в каких-то притонах, то в канавах. Притаскивает домой, затем избивает до полусмерти. Только что толку? На следующий день все повторяется. Когда мать посадили за кражу, два года Майя жила спокойно. Даже скучала по маме. И когда та вышла из тюрьмы и заявила, что теперь у них все будет как у людей, а с наркотой и пьянкой она завязала, Майя поверила. Но не прошло и месяца, как все опять понеслось по новой: драки, полуночные вопли, врывающиеся в дом милиционеры.
Чтобы избежать наркотического соблазна, Самойловы решили распрощаться со Средней Азией и переехать в Тамбов к родне. Майя снова поверила в счастливую семью. Но и в Тамбове только месяц прожили без скандалов. И где только мать доставала «дурь»? Она снова угодила в тюрьму. На этот раз — за распространение наркотиков. Когда вновь вышла на волю, то дала очередную клятву начать новую жизнь. Однако поставила условие — уехать их Тамбова, поскольку в такой дыре без кайфа нормальному человеку существовать нельзя.
Самойловы переехали в Москву. Родители нашли работу. Купили комнату в коммунальной квартире. Затем немного поднатужились и купили еще одну в этой же квартире. Казалось, все получилось! Папа с мамой взялись за ум и даже начали поговаривать о втором ребенке. Когда Майе исполнилось 10 лет, в семье Самойловых родился мальчик. Однако после рождения брата мать снова сорвалась. Начала пить. Сломался и отец — тоже начал прикладываться. А еще пристрастился ходить в игровые залы, где просаживал деньги, которые копили на автомобиль. Вечерами снова начался мордобой. Теперь доставалось не только маме, но и Майе.
— Девочка частенько приходила в школу с синяками, — рассказала «Известиям» классный руководитель Майи, которая попросила не называть ни ее фамилии, ни номера школы. — Она была самой забитой в классе. Училась плохо. Дважды оставалась на второй год. Мало того, что ей доставалось дома, так и в школе было нерадостно. Детей неблагополучных родителей в классе, как правило, забивают. Хотя девочка была хорошей. Тащила на себе всю семью.
Единственной, с кем сошлась Майя в школе, была Аня Петросян, которая училась двумя классами старше.
— Родители Ани погибли при землетрясении в Армении, — рассказывает «Известиям» адвокат Сергей Шишко. — Ее удочерила одна немолодая московская скрипачка. Так что у Ани, можно сказать, семья была благополучной.
«Да лучше убить, чем в детдом!»
Лето 2008 года для Майи оказалось особенно тяжелым. Еще ни разу в жизни она не уходила на каникулы с таким грузом забот. Два года назад мама, в очередной раз дав страшную клятву «завязать», неожиданно родила дочку. Танечку. Но продержалась, как всегда, недолго. В феврале 2008 года, когда младшей сестренке исполнилось год и три месяца, к ним домой нагрянула комиссия из опеки. Мать в это время была в очередном запое. Ее как-то удивительно быстро лишили родительских прав, и она укатила в Тамбов, оставив пятилетнего сына и маленькую дочь на Майю. После отъезда жены отец совсем озверел. Напившись, хватался за нож. Кричал, что когда-нибудь возьмет и зарежет малышку, потому что жена ее явно пригуляла. Каждый раз, когда Майя возвращалась из школы, ее охватывала дрожь. Ей грезилось, что она сейчас войдет в квартиру и увидит в кроватке Танечку с перерезанным горлом.
Отец тем временем окончательно бросил работу. Из средств существования остался только один источник — детские пособия. Самойловы сдали одну комнату, но эти деньги отец проигрывал в игровых залах. Затем начал отбирать у дочери и детские пособия, которых хватало только на хлеб и лапшу «Ролтон». Когда уже есть было совсем нечего, Майя шла к соседям и занимала.
Как выяснит потом следствие, к началу июня Майю начали одолевать кредиторы, у которых она занимала на хлеб. Особенно это нервировало отца, который с каждым днем становился все раздражительнее. Свою злобу он срывал на Танечке. Пока не отлупит ребенка, не засыпал. 26 июня он неожиданно заявил Майе, чтобы Танечки в его доме больше не было.
— Хорошо, — послушно кивнула Майя. — Я отвезу ее завтра к маме в Тамбов.
— Не завтра, а сегодня, — рявкнул Самойлов-старший.
Девочка наскоро одела Танечку и выбежала из дому. Денег не было ни копейки. Она отправилась к своей подруге Ане. Но и у нее не оказалось денег. А до Тамбова билет стоил недешево. Девочки попытались подработать в метро попрошайничеством. Но оттуда их погнали. Тогда они попытались устроиться продавцами на Черкизовский рынок. Но их не взяли. После двух дней мыканий по Москве Майя решила определить сестренку в детдом.
— Да лучше убить, чем в детдом! — воскликнула Ани. — Я была в детдоме. Это хуже, чем в аду.
— Вот тогда-то подругам и пришло в голову придушить малышку, чтобы и она не мучилась, и они не мыкались, — рассказывает «Известиям» адвокат Сергей Шишко. — Кому первому пришло это в голову? Майя утверждает, что Ане. Аня утверждает, что это идея Майи, а она к убийству отношения не имеет.
Как установят потом в суде, душили подгузником вместе, в подъезде одного из домов на улице Амурской. Затем мертвое тело малышки со словами «прощай, тебе там будет лучше» бросили через разбитое окно в подвал дома № 68.
Когда Майя вернулась домой, отец даже не спросил про сестру. Несколько дней он пил. Затем ушел из дому и не вернулся. Как потом оказалось, на улице он кого-то искалечил. Да так, что бедняга потом умер в больнице. Отца посадили. Майя осталась в семье за старшую. Хотя семьи-то уже не осталось. Только она да младший брат. А потом пришел милиционер и спросил, где Танечка.
Девочки не виноваты
Майя сразу во всем призналась. А Аня свое участие в убийстве девочки отрицала. Может, поэтому суд присяжных присудил Майе меньше, чем ее подруге.
— Мосгорсуд на основании вердикта присяжных вынес обвинительный приговор убийцам малолетней девочки, — сообщила «Известиям» руководитель пресс-службы Мосгорсуда Анна Усачева. — Назначил им наказание в виде лишения свободы сроком на 5 и 6,5 лет с отбыванием наказания в воспитательной колонии.
Пятилетнего брата Майи определили в детский приют. На закрытом заседании суда присутствовала убитая горем приемная мама Ани. Мать Майи на суд не приехала.
Защита девочек считает, что история еще не завершена.
— Давайте дождемся решения Верховного суда, куда мы подали апелляцию, — сказал «Известиям» адвокат одной из девочек Юрий Зенков. — Я уверен, что мои подзащитные будут полностью оправданы. Потому что они не виноваты. Точнее, виноваты не только они.
Куда обращаться детям в поисках защиты от родителей
Центр психолого-медико-социального сопровождения «ОЗОН» оказывает психологическую, медицинскую и юридическую помощь детям, которые живут в семье, где с ними плохо обращаются. Также Центр работает с родителями, которые не могут справиться с воспитанием ребенка и поэтому прибегают к физическим наказаниям.
Специалисты Центра помогают ребенку справиться с перенесенной психической травмой; учат родителей, как воспитывать детей, не прибегая к наказаниям. Терапию и реабилитацию детей в Центре проводят опытные психологи и психотерапевты.
В «ОЗОН» также могут обратиться учителя, психологи, врачи и социальные педагоги, если они столкнулись с насилием или жестокостью по отношению к ребенку и не знают, как ему помочь.
Телефон: (499) 265-26-63.
Куда еще можно обратиться за помощью:
в комиссию по делам несовершеннолетних;
в органы опеки и попечительства;
в центры планирования семьи.
Как темна человеческая душа
Про темные стороны подростковой психики, когда дети вынуждены принимать взрослые решения, писал еще Уильям Голдинг в романе «Повелитель мух». Правда, в книге дети убивали друг друга не под давлением взрослых, а будучи предоставленными самим себе. И то, и другое одинаково грустно. Помните?
«Пытаясь перекрыть дерущий омерзительный шум, зверь кричал что-то насчет мертвеца на горе. Вот зверь пробился, вырвался за круг и рухнул с крутого края скалы на песок, к воде. Толпа хлынула за ним, стекла со скалы, на зверя налетели, его били, кусали, рвали… Даже сквозь стену дождя стало видно, какой же он маленький, этот зверь; а на песке уже расплывались кровавые пятна».
«Ральф застонал тихонько. Он боялся их. А может, пойти прямо в крепость, сказать: «Чур, не трогать меня!» — засмеяться как ни в чем не бывало и заснуть рядом со всеми? Притвориться, будто они все еще школьники, те самые, что говорили. «Да, сэр!» — и ходили в школьных фуражках? Ясный полдень еще мог бы ответить — да: но тьма и смертные ужасы отвечали — нет».
«Совсем маленький дикарь стоял между ним и лесом… Он кашлял и, ничего не видя в дыму, тер ладошкой глаза и размазывал краску. Ральф бросился на него… зарычал, ударил копьем, дикарь согнулся надвое».
«Офицер разглядывал маленькое пугало. Ребенка надлежало срочно помыть, подстричь, утереть ему нос, смазать как следует ссадины.
— Обошлось без смертоубийства, надеюсь? Нет мертвых тел?
— Только два. Но их нет. Унесло.
Офицер наклонился и пристально вглядывался в лицо Ральфа.
— Двое? Убитых?
Ральф снова кивнул».
«Голос поднялся под черным дымом, застлавшим гибнущий остров. Заразившись от него, другие дети тоже зашлись от плача. И, стоя среди них, грязный, косматый, с неутертым носом, Ральф рыдал над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался… на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша».
По информации «Известия-Неделя»